Форма входа

Поиск

Наш опрос

Как часто вы посещаете подобные ресурсы?
Всего ответов: 407

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0




Пятница, 29.03.2024, 04:54
Приветствую Вас Гость | RSS
ТЕОСОФСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
Главная | Регистрация | Вход
Каталог статей


Главная » Статьи » ЦИТАТЫ ИЗ КНИГ » Разное

Антуан деСент-Экзюпери "ЦИТАДЕЛЬ"

Антуан деСент-Экзюпери.  *Цитадель * .

 

 

 

  

       Я смотрел, отец говорил:

       -- Ты видел свадебный зал, когда ушли молодые и гости. Что, кроме беспорядка, открыл нам бледный утренний свет? Черепки разбитых кувшинов, сдвинутые с места столы, зола в очаге и пепел говорят, что люди здесь ели, пили и веселились. Но, глядя на послепраздничный беспорядок, что узнаешь ты о любви?

       Подержав  в руках и перелистав книгу Пророка, - продолжал отец, -  посмотрев на буквицы и золото миниатюр, неграмотный миновал главное. Суть книги не в тщете зримого – в Господней мудрости. И не воск, который оставит следы, главное для свечи – сияние света.  (стр. 29-30)

 

 

       - Как она мучается! – сказал я, -   Как ей, наверное, страшно…

       - Мучается и страшится стадо, укрытое в хлеве, - ответил отец. – Она превозмогла эти две болезни и теперь постигает истину.(стр.31)

 

 

       С самой высокой башни крепости вижу: не нуждаются в жалости страждущие, успокоившиеся в лоне Господа и носящие по ним траур. Усопший, о котором помнят, живее и могущественнее живущего. Вижу смятение живых и сострадаю им.

       Их я хочу исцелить от тоски и безнадёжности.

       Сострадаю тому, кто открыл глаза в праоточеской тьме и поверил, что кровом ему Божьи звёзды, и догадался вдруг , что он в пути.

       Я запрещаю расспрашивать его, ибо знаю: нет ответа, который истощил бы любопытство. Вопрошающий отверзает бездну.

 

 

       Любовь, пусть даже не ведающая, что она – любовь, нуждается только в свете, но не в силах человеческих присвоить себе свет. …

       Любви нужно найти себя. Я спасу того, кто полюбит существующее, потому что такую любовь возможно насытить.          

( стр.33)

 

 

       Да, на всё есть время – время выбирать, что будешь сеять, но после того, как сделал выбор, приходит время растить урожай и радоваться ему. Есть время для творчества, а потом для творения. Огненные молнии вспарывают на небе запруды, а потом наступает время для водоёмов, собравших небесные воды. Есть время и для завоеваний и для спокойствия царств… Но я служу Господу и поэтому предпочитаю вечность. ( стр. 35)

 

 

       Великая истина открылась мне. Я узнал:  люди   живут. …

 

       Дом  противостоит пространству, традиции противостоят бегу времени. Нехорошо , если быстротечное время истирает нас в пыль и пускает по ветру, лучше, если оно нас совершенствует. Время тоже нужно обжить.  ( стр. 36-37)

 

 

       Что порадует людей, затерявшихся в мелькании недель, в слепых годах без праздников? Людей, позабывших благородную иерархию, ненавидящих успех соседа и желающих одного: чтобы все вокруг были одинаково несчастны? Люди эти создали смрадное болото, так откуда придёт к ним радость?

       А я? Я восстанавливаю силовые линии. Строю плотины в горах, удерживаю воды. Я – воплощенная несправедливость и стою на пути естественных склонностей. Я восстанавливаю иерархию там, где люди стали похожи, как капли воды, и растеклись болотом. Я сгибаю полосу в лук.  Но несправедливое сегодня окажется справедливым завтра. Я торю дороги там, где о них постарались забыть и назвали спячку счастьем. Что мне до стоячих вод их справедливости? Я тружусь ради человека, созданного прекрасной несправедливостью. Так облагораживаю я своё царство. (стр. 38-39)

 

 

       Истинность моих законов -- в человеке, который порождён ими. Я не считаю, что смысл вот в этом обычае, законе, наречии моего царства. Я знаю другое: складывать камни, творить тишину, но ничего о ней не узнаешь, разглядывая камни. Знаю, что живит любовь, а бинты и мази только подспорье. Знаю, что ничего не узнает о жизни тот, кто рассечёт труп и ощупает печень, сердце, кости. Сами по себе что они значат? Что значат чернила и бумага в книге? Значима мудрость книги, но она вне вещности. ( стр. 40 )

 

 

       Я – зодчий. Душа и сердце. Я прихожу и берусь за окружающий меня материал. Всё вокруг – глина, и я начинаю трудиться, подчиняя её творческому замыслу, рождённому во мне Господом, а не логикой. Я творю своё царство, одержимый духом, который воплотится в нём, творю так же, как пишутся стихи, не давая никому отчёта, почему переставил запятую, почему заменил слово, - дух, открывшийся сердцу, ищет сказаться и ведёт.  ( стр. 41 )

 

 

       Вечным кажется людям доставшееся им царство. Очевидность всегда кажется незыблемой. Обжившись на корабле, люди не замечают моря. Оно для них рама, что обрамляет их корабль. Такова особенность человеческого рассудка. Ему свойственно верить, что море создано для корабля.

       Но рассудок не прав.    ( стр.43 )

 

 

       Я знаю: смысл вещей не в вещах – в устремлении. И тот, кто с важностью улыбнулся, подарил сам себя, а другой, которого томит тоска, не догадывается, что тоскует оттого, что напуган или оставлен Господом.  ( стр. 44 )

 

 

       И я понял: прежде всего нужно строить корабль, снаряжать караван, возводить храм – они долговечнее человека. Люди с радостью будут тратить себя на то, что драгоценнее их самих. Только тогда появятся художники, скульпторы, гравёры, чеканщики. Но чего ждать от человека, если трудится он для насущного хлеба, а не ради собственной вечности?  Я напрасно потратил бы время, обучая таких работников законам архитектуры.  Дом – подспорье их жизни, и бессмысленно тратить на него эту жизнь. Дом – средство и ничего больше. «Необходимость» – говорят они о доме и озабочены не домом, а его удобством. В доме они обогащаются. И умирают нищими, не оставив после себя не расшитых пелен, ни золочёной утвари, сложенной в трюме каменного корабля. Их понуждали к трате, а они захотели, чтобы их обслуживали. Они ушли и оставили после себя пустоту.  ( стр. 47-48 )

 

 

       Я тревожился лишь за тех, кого снедал бесплодный огонь, а значит, и тоска: за поэта, влюблённого в поэзию и не написавшего ни строки, за женщину, влюблённую в любовь и не умеющую выбрать, она лишена возможности стать собой. И понял: они излечатся, если я подарю им то, что вынудит их выбирать, жертвовать собой и забывать обо всей Вселенной. Любимый цветок – это прежде всего отказ от всех остальных цветов. Иначе он не покажется самым прекрасным. То же самое и с делом, на которое тратишь жизнь. …

 

       …не добротная пища облагораживает царство – добротные потребности жителей и усердие их в трудах. Не получая, а отдавая, обретаешь благородство. Благородны ремесленники, о которых я говорил, они не пожалели себя, трудясь денно и нощно, и получили в замен вечность, избавившись от страха смерти. Благородны воины:  пролив кровь, они стали опорой царства и уже не умрут. Но не облагородишься, покупая себе самые прекрасные вещи у лавочников и любуясь всю жизнь только безупречным. Облагораживает творчество.  Я видел вырождающиеся народы: они не пишут стихов, они их читают, пока рабы обрабатывают для них землю. 

Я не люблю людей с омертвелым сердцем. Тот, кто не тратит себя, становится пустым местом. Жизнь не приносит ему зрелости. Время для него - струйка песка, истирающая его плоть в прах. Что я верну Господу после его смерти?   ( стр. 49 )

 

 

    …В бесплодных песках вы научились жить, как кедр, утверждаясь благодаря врагам, которые окружили вас со всех сторон. Завоевав оазис, вы останетесь в живых, если не превратите его в нору, куда забиваются и обо всём забывают. Помните:  оазис – это каждодневная победа над пустыней.

       Вы одержали победу, потому что жители оазиса закостенели в себялюбии и довольстве накопленным. Пески, осаждающие оазис, кажутся им красивой золотой короной. Они издеваются над докучающими им своим беспокойством. Они не хотят сменить дозорных, задремавших у границы благословенной земли, рождающей родники.

        Их сгноило призрачное счастье потреблять готовое. Не бывает счастливых без рабочего пота и творческих мук. Отказавшись тратить себя и получая пищу из чужих рук, изысканную пищу и утончённую, читая чужие стихи и не желая писать свои, они изнашивают оазис, не продлевая ему жизнь, изнашивают песнопения, которые им достались. Они сами привязали себя к кормушке в хлеву и сделались домашней скотиной. Они приготовили себя к рабству.»  ( стр. 55 )

 

 

Я не видел ничего грязнее городской окраины на склоне холма, она сползала к морю, как нечистоты. Из дверей на узкие улочки влажными клубами выползало смрадное дыхание домов. Человеческие отбросы вылезали из вонючих нор и без гнева и обиды, грязно, сипло перекорялось, как будто хлюпала и лопалась пузырями болотная жижа. …

       «Сжечь!» – решил мой отец. И весь сброд, вцепившись в затхлые свои трущобы, завопил о своих правах. Правах гнойной язвы.

       - Иначе и не может быть, - сказал мне отец. – Они понимают справедливость как нескончаемость сегодняшнего.

        А сброд вопил, защищая своё право гнить. Созданный гниением, он за него боролся.

       - Расплоди тараканов, - сказал отец, - и у тараканов появятся  права. Права, очевидные для всех. Набегут певцы, которые будут воспевать их. Они придут к тебе и будут петь о великой скорби тараканов, обречённых на гибель.

       Быть справедливым… - продолжал отец, - но сначала ты должен решить, какая справедливость тебе ближе: Божественная или человеческая? Язвы или здоровой кожи? И почему я должен прислушиваться к голосам, защищающим гниль?

       Ради Господа я возьмусь лечить прогнившего. Ибо и в нём живёт Господь. Но слушать его я не буду, он говорит голосом своей болезни.

       Когда я очищу, отмою и обучу его, он захочет совсем другого и сам отвернётся от того, каким был. Зачем же пособничать тому, от чего человек потом откажется сам? Зачем, послушавшись низости и болезни, мешать здоровью и благородству?

       Зачем защищать то, что есть, и бороться против того, что будет? Защищать гниение, а не цветение?   ( стр. 55-56 )

 

 

       Если тебе спасут жизнь, - продолжал отец, - не благодари. Не преувеличивай собственной благодарности. Если твой спаситель ждёт её от тебя, он -  низок. Неужели он полагает, что оказал услугу тебе? Нет, Господу, если ты хоть чего-то стоишь. А если ты изнемогаешь от благодарности, значит, у тебя нет гордости и нет скромности. В спасении твоей жизни значимо не твоё маленькое везенье, а дело, которому ты служишь и которое зависит и от тебя тоже. Ты и твой спаситель трудились над одним, так за что же тебе благодарить его? Его вознаградил собственный труд: он сумел спасти тебя. Это я и называю сотрудничеством в общем деле. ( стр. 57 )

       Они поделили всё, даже жизнь они поделили на две части, и обе эти части лишены всякого смысла: сперва они достигают, потом хотят наслаждаться достигнутым. Все видели, как растёт дерево. Но когда оно выросло, видел ли кто-нибудь, чтобы оно наслаждалось своими плодами? Дерево растёт и растёт. Запомни: завоеватель, превратившись в обывателя, погиб…   ( стр. 58 )

 

 

       Разумеется, отдавая, я и получаю тоже. Иначе что я буду отдавать? Благословен нескончаемый обмен отданного и полученного, благодаря ему можно отдавать всё больше и больше. Полученное укрепляет тело, питает душу отданное. 

      

       - Человек – это тот, кто творит. Сотворчество превращает людей в братьев. Живущему не принесёт покоя сделанный им запас. 

 

       - Творить -- значит  оступиться в танце. Неудачно ударить резцом по камню. Дело не в движении. Усилие показалось тебе бесплодным? Слепец, отойди на несколько шагов. Посмотри издалека на суетливый город. Что ты видишь, кроме усердия и золотистого ореола пыли над занятыми работой? Как тут различить, кто ошибся? Народ занят, и мало-помалу возникают дворцы, водоёмы и висячие сады. Волшебство искусных рук сотворило шедевры, не так ли? Но поверь мне, удачи и неудачи равно сотворили их, потому как, подумай, можно ли расчленить человека? И если спасать только великих  ваятелей, можно остаться без ваятелей вообще. Кому достанет безумства избрать себе ремесло, сулящее мало шансов выжить? Великие ваятели поднимаются на чернозёме плохих. Они для них вместо лестницы и поднимают вверх ступенька за ступенькой. Прекрасный танец рождается из желания танцевать. Когда хочется, танцуют все, даже те, кто танцует плохо. А что останется, если пропадёт желание? Мёртвая выучка, бессмысленное зрелище.  ( стр. 61 )

 

 

       Они не правы, но я ничего не могу поделать. Угасает вера, и умирает Бог. Он кажется никому не нужным. Истощилось рвение, распалось царство, потому что скрепляло его усердие.  

 

       Слеп тот, кто судит о человеке по его занятиям, плодам трудов или достижениям. Значимо для человека совсем не то, чем он располагает в эту секунду: на прогулке у князя пучок колосьев или сорванное дорогой яблоко.  ( стр. 65 )

       - Толпа, - говорил отец, - ненавидит человека, потому что всегда бестолкова и расползается во все стороны разом, уничтожая любое творческое усилие. Плохо, если человек подавил толпу. Но это ещё не безысходность рабства. Безысходность рабства там, где толпе дано право уничтожать человека.  ( стр. 68 )

 

 

       - Вот одна  из великих загадок человеческой души, - сказал отец. – Утратив главное, человек даже не подозревает об утрате. Разве знают об утрате жители оазиса, стерегущие свои запасы? Откуда им знать о ней, раз припасы при них? 

      

       Тот, в ком умерло царство, похож на разлюбившего. «Моё усердие – наваждение идиота!» – восклицает он. И прав. Потому что видит вокруг коз, овец, дома и горы. Царство было творением его влюблённого сердца. 

       Влюблённый в чудесную картину хранит её в своём сердце, живёт и питается ею, как младенец материнским молоком, она для него суть и смысл, полнота и пространство, краеугольный камень и возможность подняться ввысь. Если отнять её, влюблённый погибнет от недостатка воздуха, словно дерево подсечённым корнем. Но когда картина вместе с человеком меркнет день за днём сама по себе, человек не страдает, он сживается с серостью и не замечает её.

       Вот почему нужно неусыпно следить, чтобы в человеке бодрствовало великое, нужно его понуждать служить только значимому в себе.

       Не вещность питает, а узел, благодаря которому дробный мир обрёл целостность. Не алмаз, но желание им любоваться. Не песок, а любовь к племени, рождённому в пустыне. Не слова в книге, но любовь, поэзия и Господня мудрость, запечатлевшиеся в словах.

       Если я понуждаю вас к сотрудничеству, если, сотрудничая, вы становитесь единым целым и целое, нуждаясь в каждом, каждого обогащает, если я замкнул вас крепостью моей любви, то как вы сможете воспротивиться мне и не возвыситься? Лицо прекрасно глубинным созвучием черт. На прекрасное лицо душа отзывается трепетом. Созвучные сердцу стихи вызывают на глаза слёзы. Я взял звёзды, родник сожаления. Ничего больше. Я соединил их произволом моего творчества, и теперь они ступени божественной гармонии, которой не обладали по отдельности и которая теперь овевает их.  ( стр. 69-70)

 

 

       И настало время торжества торгашей. Время издевательств над добродетелями. Всё продавалось. Покупали невинность. Расхищали запасы, собранные мной на случай голода. Убивали. Но я не так простодушен, чтобы в разгуле страстей и порока видеть причину упадка моего царства. Я знаю, добродетели истощились, потому что умерло царство.

       - Господи, - просил я. – Дай мне увидеть картину, которую они полюбили бы всем сердцем. И все вместе, благодаря усилиям каждого, становились бы сильнее и сильнее. Вот тогда у них появятся добродетели.   ( стр. 75 )

 

 

        Господи! Я знаю, что любая любовь – благо. Любовь к свободе и любовь к дисциплине. Любовь к достатку ради детей и любовь к нищете и жертвенности. Любовь к науке, которая всё исследует, и любовь к вере, которая укрепляется слепотой. Любовь к иерархии, которая обожествляет, и любовь к равенству, которая делит всё на всех. К досугу, позволяющему созерцать,  и к работе, не оставляющей досуга. К духовности, бичующей плоть и возвышающей человека, и к жалости, пеленающей израненную плоть. Любовь к созидаемому будущему и любовь к прошлому, нуждающемуся в спасении. Любовь к войне, сеющей семена. И любовь к миру, собирающему жатву.   ( стр. 76 )

 

 

        …башня, город и царство подобны дереву. Они – живые, ибо рождает их человек. Человек уверен, что главное – правильный расчёт. Он не сомневается, что стены воздвигаются умом и соображением. Нет их, воздвигает страсть. Человек носит в себе свой город, он хранит его в своём сердце, как дерево – семечко.            ( стр. 77 )

 

       Если хочешь, чтобы они полюбили друг друга, не бросай им зерна власти, которые пришлось бы делить. Пусть они служат другому, а другой - царству. Тогда они будут помогать друг другу и строить вместе.  ( стр. 81 )

 

 

 

Категория: Разное | Добавил: vp777 (17.03.2009)
Просмотров: 1884 | Теги: Теософия, Экзюпери, Цитадель Экзюпери, Цитадель, мудрость, Антуан ДеСент-Экзюпери, философия | Рейтинг: 5.0/1 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Copyright MyCorp © 2024